М. Кожевникова

 

 

(действующие персонажи –

Андрей Терентьев –ученый, философ, переводчик, бывший подпольный буддист, примерно 50 лет,

Алексей Горячев – молодой человек примерно 25 лет, бывший буддийский монах, учившийся в тибетском монастыре в Непале,

Ярослав Комаровский – переводчик, студент Института буддийской философии в Дхарамсале, примерно 30 лет,

Александр Кочаров - художник, преподаватель тибетской иконописи в Буддийском Университете в Сарнатхе (Индия) примерно 45-48 лет,

тибетские ламы,

бурятские монахи-студенты,

западные буддийские ученики)

 

 

Темнота. Тишина - звук пульсации крови - дыхания

Образ фитилька свечи в темноте

(Сознание)

Кто я? Зачем я живу? Что будет, когда я умру? Что такое весь этот мир?!

 

Часы тикают. Из темноты выявляются размытые формы. Движение камеры. Нарастают звуки. Формы прояснены /переход из глубин сознания на грубый уровень явленного бытия состоялся/.

 

В аспекте грубо-зримого: камера стремительно продвигается (человек после утреннего пробуждения, подобного рождению, устремляется в мир). Квартира мельком, подъезд, дом. По дороге на стенах мелькают рекламы, свастики, символы партии Лимонова, т.п. /внешний образ России нашего времени/.

Метро /как образ олицетворения современного мира, цивилизации: городское столпотворение люских масс, техника/. Шум метро, разговоры и сцены в метро и по дороге: изнуряющие страсти; деньги, дурман пьянства и наркотиков, болезни, старость (молодящаяся накрашенная старуха со всем страданием на лице), смерть /внутренний образ современного российского мира на экзистенциальном уровне/.

 

Кадры вдоль движения Героя-автора (ракурс с плеча-спины - как бы вместе со зрителем): прилавки с "Диагностикой кармы, ламой Востоковым и т.д." Газеты, афиши с экзотическими гадалками, исправлением кармы, др. рекламой "суррогата духовности» /поверхностно заявлена тема соприкосновения с Востоком, притяжения "Россия - Восток"/.

 

Расспросы дороги: Где буддийский храм? Специально выбраны разные реакции на это: чье-то сильное раздражение инородцами, чей-то интерес, чье-то восприятие Дацана как вросшего организма в город - со стороны старого поколения, связывающего с ним еще свои детские воспоминания. /Аспект социальной проблемы соотнесения культурных и национальных слоев. Экзистенциальная проблема существования «Другого»/.

 

От выхода метро - образ "праздника жизни", "нормального мира", затягивающего своим поверхностным благополучием экзистенциальные откровения, как затягивает цветущей ряской пруд открывшиеся на время бездонные окна в толще вод в глубинный мир: захватывающая и вместе с тем бессмысленная музыка киосков (красноречивые образцы хитов), бойкая торговля, лица "нормальных" - веселой молодежи, коммерсантов, бабушек с внуками, счастливых влюбленных.

 

В плоти толпы, доезжающей до «Черной речки», начинают фрагментарно высвечиваться, мелькать "люди с тибетскими рюкзачками", добирающиеся в тибетский храм - Дацан с разных сторон, постепенно концентрирующихся, начиная с метро - все заметнее. Первый взгляд камеры "со стороны", резко дистанционный, удивленный, с подмечанием всех деталей: одежды (у молодежи - с тибетскими и индийскими атрибутами), причесок (ряд молодых людей с бритыми головами, у некоторых - длинные волосы заплетены во множество косичек и подняты на макушку), стиля движений, взаимных приветствий, т.д. В некотором смысле, образ аутсайдеров. /На первом этапе фильма при грубом поверххностном уровне рассмотрения - и освоения людьми буддизма - аспект экзотики, инаковости. Проблема отпадения людей от социума в процессе духовного самоопределения, особенно - при про-восточной ориентации. Заявляется рассматриваемая на протяжении всего фильма проблема «ухода» из мира/.

 

В храме - Будда. Ощущение камерой особой равновесности позы Будды и покоя в его лике. После шумного мира - глоток тишины. /В первый раз появляется тема иного духовного уровня, «других измерений»/. После тишины на образа Будды накладываются звучащие афористические фразы буддийского учения.

В зале идет учение - на троне Учитель. Лица в зале: русские, буряты (подмечаются особенности бурят: большая религиозная преданность, без проверок и сомнений; мимическая неподвижность). Входящие в зал снимают обувь, делают поклоны. (Обрывки фраз приветствия и обмена новостями, т.п.) Некоторые делают полные простирания - внимание камеры на лицо.

Плавно проводится соотнесение лиц слушающих с ликом Будды, и обратно. Некоторые экзотические типы: художник И.Зимарьков, переодевающийся перед проведением ритуалов в тибетскую одежду, один актер-буддист в какой-то накидке мага, по-домашнему снимающий перед началом практики медитации часы, неторопливо раскладывающий вместе с носовым платком четки. А. Терентьев - человек зрелого поколения, обычный, без восточных атрибутов: 50 лет. Ученый-философ, кандидат исторических наук. Главный редактор издательства "Нартанг" и журнала "Буддизм России", переводчик Его Св. Далай-ламы. Камера разглядывает лицо: черты ясности и сострадательности.

 

Некоторые слова учения "накладываются" на лица.

Расходятся с учения - некоторые люди по буддийской традиции обходят храм 3 раза. При обходе начинается разговор с Андреем Терентьевым. Он вспоминает (об истории буддизма в России: буддийские республики – Бурятия, Калмыкия, Тува. История СПб. буддийского храма. Документальные видео-записи из истории буддизма: первые приезды Далай-ламы в республики. Материалы Саввы Кулиша)

Он уезжает на велосипеде, предлагает встретиться дома - договорить.

 

А. Терентьев попадает в больницу (кардиология). Посещение больницы: страдания окружающих, оцепенение перед болезнью и тенью смерти, во всех деталях - ограниченность людей стенами быта - еда, бесцельные движения, бессмысленные разговоры. /Тема плоти и духа/ Беседа с А.Т. о смерти (отсутствие страха). О буддизме: как пришел, почему?

Размышляет о современной ситуации в буддийском мире России.

На его рассказ накладываются кадры потока буддистов в Москве, ритуальной практики в группе "Дзогчен Шри Сингха Институт" традиции Ньингма, отличающейся высокой степенью мистицизма: Учитель группы - Чога Римпоче (Римпоче - тиб.: Драгоценный, эпитет, употребляемый относительно лам-перерожденцев). Сцена совершения обряда «огненного подношения», проводимого членом группы «Шри Сингха Институт» на крыше своего 18-этажного дома.

В кадре опять движется человек : Алексей Горячев, 22 г. Традиция ньингма. Буддист по образу жизни и основной   в жизни "специальности", полученной в поездке в Индию, где он провел 2 года с 18 лет в монастыре Ньингма в Бире. Теперь взгляд камеры уже проникает вглубь, прочувствует созерцательный стиль движений (привести картину И. Приборец "На пути": русский буддийский монах в кругу света, высвеченный из тьмы!), начинает звучать "внутренний голос" идущего: мантры, молитвы. Мантры, напетые Б.Г.

Возвращение к рассказу А.Т.: о разных потоках в буддийском движении, вообще об интересе к Востоку, моде на "карму" и т.п.

В кадре - Москва. . Проблема лже-учения, лже-учителя. Люди из «Аум-Синрике», существующие сейчас «в буддийском образе».

Москва. Учения Геше Тинлэя (традиция Гелуг, отмеченная более рациональным стилем): лекция, вопросы из зала. Лицо московской интеллигентной полубурятки 50 лет, одной из основных активисток Центра Ламы Цонкапы (полностью изменила стиль своей жизни после встречи с буддийским Учителем: от преуспевающего светского образа жизни с умелым зарабатыванием денег - до полной самоотдачи буддийскому движению, в аспекте времени, сил и денег). Другие лица: большая часть - московская интеллигенция, много людей зрелого восраста.

Центр Кагью Оле Нидала (большая тусовка, - в основном, молодежь).Сцены совместной медитации (Традиция Кагью характеризуется акцентом на медитативную практику). В Москве - ночные клубы, которые расписывает фосфорицирующими буддийскими образами дизайнер Л. из группы Кагью Оле Нидала.

/Через пестроту этих сцен и лиц - разнообразие социальных и психологических типов русских буддистов, соответствующее им многообразие стилей и методов буддийской духовности, разнообразие вариантов пути/.

Камера возвращается - дома у А.Терентьева. Вопросы к нему об аутсайдерстве буддистов. Снова его размышление о судьбах духовных исканий людей, ведущих их к буддизму. Возникает тема «дороги к Тибету», он показывает фотографии (крыльцо Библиотеки тибетских трудов и архивов в Дхарамсале, на котором люди снимают обувь, и др.), звучат имена русских, уехавших изучать буддизм в поселения тибетских беженцев в   Индии: Саша Кочаров, 45 лет, питерский художник, поэт, музыкант, преобразовавшийся в результате многолетнего изучения тибетской иконы, начиная с Бурятии и включая 10 лет в Индии, в квалифицированного «тибетского художника-иконописца», преподавателя тибетской живописи танка (икон) для тибетских студентов в Буддийском Университете в Сарнатхе (место первой проповеди Будды - пригород Варанаси); Слава Комаровский, 34 года, сын актрисы театра на Таганке, получивший высшее музыкальное образование, преобразившийся с отъездом в Индию из учителя музыкальной школы и молодого человека из «золотой молодежи» 80-х в студента 8-го курса Буддийского института диалектики в Дхарамсале, обучение в котором, ориентированное в основном на буддийских монахов, длится 16 лет; Витя Лукьянов, по своей природе социальный аутсайдер, сидевший в советской тюрьме по поводу дезертирства и сбегавший из нее прыжком с третьего этажа, в Индии 9 лет назад нашедший Учителя, но несмотря на наставления Учителя не справляющийся со своими слабостями: пьянством и т.п., тем не менее, просидевший год в затворничестве, потом по наказу Учителя живший на горе, занимаясь тяжким трудом вырубания в скале гигантских начертаний мантр.

/ проблема «ухода» из мира/.

 

В доме А.Т. камера нащупывает элементы «тибетской атмосферы»: танка на стенах, портреты Учителей. Наряду с этим - красочные «русские» куклы ребенка: Петрушка, Лесовик.

А.Т. заговаривает о роли духовного Учителя, о тибетских Учителях в Индии, своих Учителях. Портрет, образ Далай-ламы в рассказе.

 

Отъезд съемочной группы. Индия. В аэропорту Дели внимательное всматривание: "странные" люди - босой нечесанный дервиш с космами до пояса с западными учениками, перевозящими его в Европу; почтенные индусы в европейских костюмах с четками и т.д.)

Индийского мир - восточный аналог европейской обыденной жизни: самоубийственное безумие транспорта на дорогах, те же страсти, болезни и т.п., на вокзале у людей - чемоданы с цепями для приковывания к сиденям в вагоне.

 

Машина движется к Дхарамсале. Параллельно с видами из машины - в жанре «разговоров в дороге» обсуждение членов едущей группы: чего ждут для себя? Как предварительно понимают, что такое весь этот буддизм?

 

В штате Пенджаб серп и молот на станции в Потанкоте. /В ракурсе взгляда «со стороны Индии» возвращение темы «Россия-Индия»/.

 

Тилопур - место проживания великого буддийского йогига Тилопы (IX-X вв). История о Тилопе, к которому пришел искавший его по всей Индии ученик Наропа, прославленный к тому времени ученый, - по наказу старухи-дакини (дакини - «небесные странники») звучит в рассказе учения тибетского геше в России Тилопа ловил и пожирал рыбу с потрохами из ручья, и на мысли Наропы: «нет, он не может быть Тилопой» ответил, не переставая ловить: «Конечно, нет». Потом он выкинул рыбьи кости в ручей, и они превратились в ожившую рыбу, уплывашую по течению. Так Наропа встретил парадоксального святого, умевшего приносить благо существам любыми своими движениями.

Предгорья Гималаев издали как образ мечты.

 

Тибетский мир Дхарамсалы начинается с ребенка и старого человека. Группа с камерой поднимается по горе - к «верхней Дхарамсале», кварталам тибетских беженцев, расположившимся по крутому склону в индийском курортном городе. Приветствия тибетцев на горных дорожках, спрашивающих в качестве «Как поживаете?»: «Куда идешь?» и одновременно с традиционным благопожеланием при приветствии: «Счастья и блага!» тоже по традиции простодушно высовывающих язык в знак искреннего дружеского расположения.

 

Навстречу - поток монахов со службы из одного из многочисленных здесь монастырей. Светлые, открытые, очень веселые и счастливые лица, много шуток.

 

Группа встречается с А.Т. Он ведет по этому буддийскому миру. Крыльцо Библиотеки (кадр совпадает с фотографией, показанной в СПб), где люди снимают обувь, и группа снимает обувь. А.Т. знакомит с Учителем Библиотеки тибетских трудов и архивов геше Сонам-Ринченом: красивый сильный человек 65 лет, с аристократически тонким лицом европейского типа: нос с горбинкой, открытые миндалевидные живые глаза, сочетающий ясность ученого с темпераментныым артистизмом и теплом большой доброты, самоотдачи. Занятия в Библиотеке, которые ведет геше Сонам-Ринчен: комната с двумя застекленными стенами - на просвет. Группа иностранцев и нескольких молодых тибетцев. Поклоны перед уроком, молитва, объяснения и размышления Учителя, образ переводчицы Руфи. Совместная медитация.

С А.Т. в гостях в доме у Руфи - переводчицы геше. Руфь - англичанка, 50 лет, переехавшая 20 лет назад жить в Дхарамсалу, одинокая, очень умная, европейски образованная, до бесплотности худенькая, имеющая какое-то повреждение одного глаза, выражающееся в его неподвижности, но при этом имеющая замечательное очарование обаятельности, улыбки. Разговор: как случилось, что изменила свою жизнь, оставив Европу для Индии? Как проходит жизнь в Дхарамсале? Бывает ли здесь скучно, одиноко, когда зимой или в летний сезон муссонов бывают каникулы в занятиях и тибетский город опустевает? Наверное, много человеческих историй прошло перед ее глазами здесь, в Библиотеке за эти годы, - какие вспоминаются как самые яркие? Как она понимает отношение к Учителю, может ли буддийский культ Учителя развивать не благие качества учеников, а наоборот (особенно, в случае с западными людьми)? И почему все же связь с Учителем для тибетского буддизма так важна?

Если представить, как повернулась бы ее жизнь без приезда в Дхарамсалу и буддизма, то что могло бы составить ее счастье?

 (Поймать в конце ее монолога улыбку: глубоко счастливый человек) - Цветы у дома.

(Если вечером, - проследить, как она по своей обычной манере провожает из дома, оставшись стоять у приоткрытой двери, чтобы падал на дорожку свет).

/Осмысляется принцип духовного учительства в буддизме/.

 

Раннее утро в общежитии Библиотеки - над Нэйчунгом, монастырем государственного оракула Тибета. Звуки завывающих труб: оракул сегодня будет входить в транс. На крыше строений монастыря курятся громадные каменные сосуды с можжевеловой массой. Предчувствие сверхъестественных событий.

 

Утренняя жизнь в общежитии Библиотеки. Колокольчики монастыря Нэйчунг. Звук читаемых на разные голоса в разных комнатах общежития мантр. Перекличка голосов живущих в общежитии людей, представляющих разные страны, культуры, социальные круги, но здесь ставших братством-семьей.

Американец Дон, 40 лет, немногословный, крайне надежный («с таким в разведку можно идти»), сугубо практического склада человек, умеющий все делать сам, знающий цену деньгам, сын профессора и скрипачки, в юности определивший свой особый, свободный от социума стиль: переселился из Нью-йорка в в леса Аризоны, завел трактор и т.п., собаку и стал жить лесной жизнью, периодически зарабатывая на жизнь строительством коттеджей. Приехав в Дхарамсалу туристом около 10 лет назад, имевшим некоторое знакомство с буддизмом по книгам, он пришел на один час в Библиотеку на занятия геше Сонама и не поехал дальше путешествовать, а задержался на неделю. Потом вернулся в США, продал трактор и дом, отдал собаку и прибыл в Дхарамсалу к Учителю уже на постоянное обучение.

Обход вокруг Библиотеки вместе с традиционно ходящими здесь по утрам с четками бормочущими мантры и молитвы монахами, сотрудниками Библиотеки, геше Сонамом, тибетскими бабушками: в традиционных платьях, с огромными бирюзовыми серьгами в ушах, поддерживаемых при своей тяжести ниткой   за ухо, связывающими две косы концами за спиной, и от этого как-то похожими на старых девочек. Тибетские монахи и Учителя при всей своей созерцательности очень открыты и по ходу обмениваются приветствиями, перебрасываются фразами, даже затевающими разговор. Возможно, разговор с геше Сонамом. Разговор с тибетской бабушкой / экзистенциальная тема старости: пытливое всматривание в тибетский вариант ослабленного, морщинистого, искореженного образа Человека/. Бабушка отвечает на вопрос, почему ходит здесь кругами. (Обычный ответ таких бабушек: при их личной неграмотности тем не менее великое их почтение к Мудрости, Знанию, заключенным в множестве буддийских книг, здесь хранящихся).

 

Поездка в Бир - городок с тибетскими поселениями неподалеку от Дхарамсалы, встреча там с одним из уже заявленных вначале героев - Лешей Горячевым. Леша приехал навестить своего Учителя и живет в том же монастыре, где провел 2 года. Быт тибетцев. Быт монастыря. Разговор с Лешей и его Учителем (параллельно их позиции - сначала высказывается ученик, потом Учитель): как понимается в буддизме путь мирянина, монаха и священника, не принимающего монашеских обетов. Есть ли оценка одного из этих путей   как лучшего? Как определять самому человеку для себя,что выбрать? Может ли быть,что человек является священником или монахом, но не является истинно духовным человеком? Что такое собственно духовная жизнь?

«Дежурные вопросы»: как могут люди, отворачивающиеся от мира обычных людей, отчуждающиеся, расподобляющиеся с ними, этим обычным людям затем помогать?

 

Снова Дхарамсала.

Тибетская свадьба. Красивая молодая пара. Отсутствие религиозной выспренности в ритуале, большая простора: обмен чашами чанга (тиб. пива) и ката (церемониальными шарфами). Много шуток, искреннего веселья. Сравнительно с европейским стилем, отсутствие страстей, замирания,чрезвычайности события. Молодые люди спокойны (владеют собой, не возбуждены) и естественно веселы.

Разговор о страстях: с молодыми, с ламой, другими гостями. Понятны ли им страсти, ради которых жертвуют жизнью, - чувства, которые становятся человеку важнее работы, детей, всех близких, религии?

Картина «алтарной комнаты» (традиционно существующей как сердце дома в зажиточных семьях) или алтаря в этом празднующем доме. Лица тибетцев, наливающих воду в чашечки и т.п.

 

Начинаются Учения Его Св. Далай-ламы в Дхарамсале. Приехала группа из 20 человек из Москвы. Люди собираются на учение на большой площади напротив трона Далай-ламы. Русские занимают свою площадку. Разговоры, поклоны в направлении Учителя, лица. В основном, все должны увидеть Далай-ламу впервые.

Появляются местные русские: Витя Лукьянов, Слава Комаровский, о которых рассказывал А.Т.

Встреча А.Т. со Славой. Как Слава может объяснить, что дала ему жизнь здесь среди тибетцев, кроме полученных на занятиях систематических знаний буддизма? Есть ли что-то, что он сам и другие замечают в нем как обретенное, достигнутое: человеческие   качества, способности, измененные состояния психики?

 

Со Славой - в Институт диалектики. Во двориках зданий-лабиринтов монахи, сняв накидки и оставшись в желтых майках, играют в настольный теннис.

В офисе Института - компьютер, ксерокопировальная машина, на очередь к которой   стоят студенты со своими текстами. На гвоздике на стене для ожидающих очередь - четки.

 

Поход со Славой к Учителю Кирти-Цэншаб Римпоче. Разговор с Кирти-Цэншабом: об учительстве и ученичестве, «дежурные вопросы» (что такое духовная жизнь и др.)

 

А.Т. знакомит с американской буддийской монахиней Тубтэн Чодрон, 50 лет. Она приняла обеты около 25 лет назад. Красивая, очень веселая, даже смешливая, общительная. До монашества была учительницей колледжа. Ныне Чодрон – Учитель буддийского центра в Сиэттле.

 

У тибетского врача А.Т., кто-то еще из русских или иностранцев: реакции на свои болезни, реакции тибетцев. /Тема плоти и духа/

 

По дороге в нижнюю Дхарамсалу в гости - картина на ручье: монахи стирают одежды в ручье, ручей и берега багряны от одежд.

 

Встреча с семьей учеников геше Сонама - англичан Расселов, переселившаяся в Дхарамсалу 15 лет назад: Джереми, ныне редактор «Тибетского журнала», 47 лет, Филиппа, 45 лет, дети Дэниэл, 16 лет и Хэлен, 13 лет, обучающиеся в тибетской школе. Разговор и чай по-английски в их индийском доме в нижней Дхарамсале (собственно индийском городе).

 

Разговор с Камтрулом Римпоче об «иных измерениях»: его путешествие в Шамбалу.

 

Перед отъездом из Дхарамсалы встреча с директором Библиотеки Амчогом Римпоче, спокойствие и уверенность которого подобны неколебимой скале.

 

 

Посещение пещер над озером Ревалсар (тиб.: Цо-пэма).

Пожилая отшельница выращивает во дворике своей каменной хижины цветы. Вообще же в «пещерах» (некоторые пещеры - это хижины, сложенные из камней) холодно, пусто, сурово: сочится вода по скале, мало света, где он вообще есть.

Отшельники общаются друг с другом, оказывают поддержку при нужде. Большая часть их жизни проходит в одиночестве - наедине с собственным сознанием, реальным призраком смерти, Учением в форме идей, медитативных практик, священных образов - как единственным Прибежищем.

 

Разговор с отшельниками о страхе смерти. Может ли быть смысл в подготовке к смерти в то время, когда сейчас проходит жизнь? Что они знают о смерти? Знают ли они по буддийским объяснениям, книгам, или обретают некий опыт в занятиях сами?

 

Проход через темноту - ощутимо, на фоне шорохов и т.п. - страх смерти и - безумства

Знают ли они страх вообще: страх перед самим сознанием (= страх перед одиночеством) и страх безумия относительно подходов к медитации?

Разговор о возможных пропастях, которые уготованы по сторонам от истинного пути йогина: рассказы отшельников о печальных случаях, о том, как может быть потрачена впустую жизнь, сурово отданная медитации.

 

В условиях пещер воспроизводится состояние одиночества йогина. Человек сидит вечером - и с ним только звуки в его жилище и вокруг.

(Как антипод-состояние - воспоминание авторов о укутывающих нас шумах, движениях, отвлечениях, поддерживающих обычное состояние     сознания, обращенного вовне: кадры метро и т.п. /Проблема соотнесения личного потенциала человеческого сознания и общественного состояния человека в цивилизации/.

 

 

Варанаси, священная Ганга. Кремация умерших на берегу - постоянное действие, происходящее параллельно постоянным заботам живых о продаже шелков, мытье ребятишек в теснейших переулках - проходах в лабиринте больших каменных домов, и т.п. /Смерть - жизнь /

 

Сарнатх. Разговор с художником Сашей Кочаровым, ныне преподавателем тибетской иконописи в Буддийском Институте в Сарнатхе. Вблизи места первой проповеди Будды, совместное кормление оленей - потомков тех, которые жили здесь еще при Будде в Оленьем парке. Вопросы к нему: стоит ли эта индийская-тибетская жизнь возможностей, оставленных в России - воспитания сыновей, возможности иметь семью, состояться как современный художник, выставляющий   картины и т.п. Творчество ли тибетская иконопись?

 

 

На юге в буддийских монастырях: жизнь больших монастырей, место россиян (молодых ребят бурят, калмыков, тувинцев) в ней. Соотнесение элементов тибетского быта и их российских корней (через фотографии родных мест, воспоминания, т.п.) По ходу их ежедневных занятий (камера ездит вослед за ними во время уборки, поклонов, наливания воды в чашечки, усаживания для медитации, в перерывах между занятиями или диспутами) разговоры с расспросами:

Где они теперь - ближе к нам, или ближе к тибетцам? (постоянное внимание камеры на этот аспект) Что в них появилось здесь? Каково монашеское чувство у них - вчерашних школьниках постсоветской российской провинции? Вопрос: если бы не пришел к буддизму, не приехал в Индию, что составляло бы счастье для тебя?

 

Тема монашества.

 

Тантрический колледж Гьюто (где учится геше Тубтэн, работавший 3 года в России): что такое интенсивная практика буддийской йоги.

 

Непал. Катманду.

В монастырях вокруг великой ступы «с очами» – Боднатх.. Учитель Чокьи Ньима Римпоче о русских буддистах. Кадр с Б.Г.

 

Лама Сопа.

Разговор о его судьбе, судьбе ламы-перерожденца, передававшего учения и посвящения с юности, заявившего в 30 лет после прочтения одного озаряющего текста, что до сих пор он вообще не занимался буддийской практикой

Таня Петрова, 40 л, ученица Ламы Сопа, переехавшая с семьей в Непал, показывает город, ступу Сваямбунатх – не вершине над городом. Говорит там о «своем буддизме», об Учителе.

 

 

 

 

Снова Индия, Дхарамсала. Перед отъездом из Индии ожидается аудиенция Его Св. Далай-ламы для А.Т. и для съемочной группы. На крыше тибетской харчевни возле Института диалектики, поблизости от резиденции Далай-ламы, А.Т. с А.Кочаровым пьют чай и говорят о проблеме истинности духовной практики; о российском буддизме: два варианта пути – «уход» и «уход с возвращением».

 

Аудиенция у Его Св. Далай-ламы.

Разговор А.Т. с Далай-ламой - тон общения духовного Учителя и ученика: благоговение и сердечный трепет со стороны А.Т., большая теплота со стороны Далай-ламы, вместе с тем тон доверительной дружеской открытости и равенства, устанавливаемый самим Далай-ламой.

Вопросы группы к Далай-ламе

 

Возвращение в Россию.

/Образы российских буддистов, которые уходят в духовные поиски “с возвращением”/

В Москве – Сергей Хос, 43 г., специлист по компьютерной верстке, переводчик, одновременно дворник – за квартиру (на Петровском бульваре, 1 эт.) жена

Стихи буддистов - ближе к концу, по возвращении из Индии

 

 

 

Помните ли вы, скакого момента начался буддизм для Вас?

Как вообще Вы понимаете, что такое обращение в буддизм?

Что практически значит быть буддистом?

С какими вопросами или проблемами обращаются люди к Учителям (объясните, если сможете, на своем примере)?

В Вашем понимании, имеют ли определенные места в пространстве какое-то особое значение для жизни и буддийской практики (на Вашем примере)? Каковы причины этого: рационально объяснимые или мистические?

Можете ли Вы показать места здесь (в Индии, Непале), с которыми для Вас что-то связано?

Кроме внутренней работы с сознанием, психикой, имеют ли какое-то значение для Вашей религиозной практики внешние действия – поклоны, жесты, ритуалы и т.п.

Что такое медитация?

Каково отношение буддистов к человеческим чувствам: страсти-радости-любви, к печали-скорби-горю? Действительно ли буддисты мыслят жизнь без чувств?

 

 

 

 

 

 

Как Вы понимаете приход к буддизму?

Что значит быть буддистом?

Что такое медитация?

В Вашем понимании, имеют ли определенные места в пространстве какое-то особое значение для жизни и буддийской практики (на Вашем примере)? Каковы причины этого: рационально объяснимые или мистические?

Что такое перерождение? Кто перерождается? Можно ли в буддизме говорить о вечности души как тончайшего уровня психики?

 

 

Смысл жизни – тема медитации: драгоценность человеческого рождения.

Смерть – тема медитации: невечность и смерть.

Карма, закон причинно-следственной связи, общий для внешнего материального и внутренего психического уровней.

Нераздельность с другими живыми существами – медитация о живых существах как моих матерях в прошлых жизнях. Медитативная дыхательная практика «Принятие (на себя траданий и недостатков, зла других) – Отдача (своего счастья, блага, достоинств другим).

Духовный Учитель – высшая инстанция, высшая помощь, т.п. Вместе с тем настоящий Учитель возвращает нас к самим себе: в процессе развития выявляется «внутренний Учитель», наш потенциал, наша «природа Будды».

Сознание – тема медитации: сосредоточение с самим сознанием в качестве объекта.

Реальность этого воспринимаемого и знаемого нами мира – тема медитации: постижение Пустоты.